«Если школа не умеет адаптироваться к особенностям детей, это плохая школа»

Пост в Facebook директора благотворительного фонда «Дом с маяком» Лиды Мониавы о праве ее подопечного ребенка Коли с тяжелой инвалидностью учиться в общеобразовательной школе вызвал много вопросов, связанных с жизнью детей и взрослых с тяжелыми нарушениями развития: хотят ли они учиться в массовой школе, полезно ли им это, и не вызовет ли стресс у обычных детей появление их особенных сверстников в классе. Спецкор “Ъ” Ольга Алленова задала эти вопросы детскому неврологу, эксперту благотворительного фонда «Обнаженные сердца», приглашенному профессору Университета Нью-Мехико (США) Святославу Довбне. 

— Допустим, в школе учится один ребенок с множественными нарушениями, два — с синдромом Дауна, три — с аутизмом. Как их будут учить в хорошей инклюзивной школе и чем их обучение будет отличаться от обучения других детей?

— Все дети очень разные, нужно знать каждого, чтобы понимать, как следует его обучать, так что абстрактно рассуждать очень трудно, но я попробую. Термин «тяжелые множественные нарушения развития» обозначает сочетание тяжелых двигательных, когнитивных и сенсорных нарушений. Чтобы создать специальное образовательное условие для ребенка с такими нарушениями, нужно понять, какими способами коммуникации он может пользоваться и какая адаптивная техника ему нужна, чтобы он мог сидеть и стоять в правильном для него положении и при этом максимально участвовать в образовательном процессе.

Дети с двигательными нарушениями бывают самыми разными — допустим, нам удастся подобрать средства альтернативной коммуникации и ребенок, который не мог говорить, окажется талантливым программистом, как, например, Ваня Бакаидов (программист с ЦП, номинант премии ООН World Summit Awards за программы синтезации речи.— “Ъ”). А может оказаться, что у него более сложные нарушения, и тогда образовательная программа для него будет другой.

Конечно, у такого ребенка будет ассистент, который поможет ему передвигаться, удовлетворить базовые потребности, связанные с самообслуживанием. Тут я хочу отдельно сказать, что вот эта система помощников или ассистентов становится очень мощным драйвером экономики во всех странах. Во-первых, она увеличивает количество занятых, потому что для работы ассистентом не требуется какой-то высокой квалификации. Ассистентами часто оказываются люди, особенно женщины, которые рано выходят на пенсию и могут получать дополнительный доход, заботясь о ком-то. При этом они начинают снова платить налоги. А, во-вторых, у человека, которому такая помощь оказывается, появляется шанс, что в будущем он тоже сможет работать.

Из исследований наших зарубежных коллег мы знаем, что дети с разными нарушениями, которые были в инклюзии, с большей вероятностью сами будут работать в будущем, чем дети, которые в инклюзии никогда не были.

Итак, мы говорим о ребенке с множественными нарушениями. Допустим, ему подобрали ассистента, а также какие-то электронные или бумажные способы дополнительной коммуникации. Может быть, это кнопка, которую он может нажать, или какой-то более сложный коммуникатор. Дальше для этого ребенка надо составить специальную индивидуальную программу, определить его маршрут внутри школы, создать какую-то ресурсную зону, например кабинет, адаптированный под его потребности, в который могли бы приходить и другие дети с особенностями развития. Как выглядит обучение такого ребенка в общем классе? Допустим, сейчас урок английского языка, все переводят статью из «Нью-Йорк Таймс», а Коля, Катя или Петя учатся пользоваться своим коммуникатором, двигать рукой, следить за давлением кнопки. Ребенок под руководством психолога или специального педагога, который пришел для этого в школу, осваивает какие-то необходимые ему навыки, которые он потом сможет использовать на уроке рисования или на уроке физкультуры, занимаясь каким-то адаптивным видом спорта. 

Полностью читайте статью на сайте газеты Коммерсантъ.